Жара-жарища, Исаакиевская площадь, солнце лупит, камень-асфальт пышут жаром и нигде ни тени и тут из ничего возникает симпатичная прохладная мороженица. Просто возникла, ее там не было, но вот призвали - и проявилась на свет.
Я чуть приотстала и увидела: им откровенно залюбовалась девочка лет двадцати; она помыслила секунд пять, придвинулась к нему и предложила угостить ее мороженым. Он наклонился к ней поближе, девочкины глаза затуманились и уже улыбка наползла на лицо, но ей вполголоса и очень четко, и тоже с улыбкой: у - меня- нет- таких- денег.
Девочка шатнулась.
За что ты ее так?! - Отшутился, замял разговор.
Уже позднее: о сексуальных преследованиях мужчин женщинами; мясная лавка, двадцатилетние дуры и т.п. Я: дуры?! Вот-вот, либо не существуешь, либо существуешь как секс-объект; в 20 до таких мужиков, как ты - как до неба, но ведь и в 20 знаешь, чуешь, что такие вот, как ты, умники-красавцы-сильные, блядь, личности - существуете где-то, ходите рядом и смотрите сквозь либо как на вещичку, полезную в койке, - помнишь ту, на Исаакиевской, а реплику свою помнишь? За что ты ее тогда?
Ух, что я услышала.
Я чуть приотстала и увидела: им откровенно залюбовалась девочка лет двадцати; она помыслила секунд пять, придвинулась к нему и предложила угостить ее мороженым. Он наклонился к ней поближе, девочкины глаза затуманились и уже улыбка наползла на лицо, но ей вполголоса и очень четко, и тоже с улыбкой: у - меня- нет- таких- денег.
Девочка шатнулась.
За что ты ее так?! - Отшутился, замял разговор.
Уже позднее: о сексуальных преследованиях мужчин женщинами; мясная лавка, двадцатилетние дуры и т.п. Я: дуры?! Вот-вот, либо не существуешь, либо существуешь как секс-объект; в 20 до таких мужиков, как ты - как до неба, но ведь и в 20 знаешь, чуешь, что такие вот, как ты, умники-красавцы-сильные, блядь, личности - существуете где-то, ходите рядом и смотрите сквозь либо как на вещичку, полезную в койке, - помнишь ту, на Исаакиевской, а реплику свою помнишь? За что ты ее тогда?
Ух, что я услышала.