(no subject)

Мыслила над лохизмами, котелком с пловом и "интеграционным классом" для малого дитяти (конкурс - 3 чела на место), но звонок, - поехали, посмотришь на меня в деле. - Консультируешь кого, что ли? - Ну да, но там тебе интересно будет.
Не люблю экскурсий, но на эти езжу всегда (запах металла?). Люди, - рабочая аристократия, светлые мозги. Но это вечером.
День же похоронен, закопан, забыт и пусть он не повторится.

Надела плащ, а в кармане каштанчики и даже помню, где подбирала. Прозимовали в шкафу и сохранили яркий осенний цвет. Те, что в карманах зимней одежды, потемнели и поскучнели. Искала пальцами, катала меж ладоней, сжимала, молилась им, вампирствовала - вот и исчез небывалый цвет. А те, что были не у дел, остались юными и прекрасными. (Гадость написала.)

В городе заторы и раздражение, продирались из Копли до Певческого поля полчаса, зато потом белая буйная полоса вдоль берега, сине-белое и пока неярко и негромко, но скоро, на подходе, на старте.
Не надо, лучше никогда, чем поздно или теперь. Потом были синие стены, нагнавшие усталость.
(Аструд Жильберто, да, а динамик засунут под сиденье.)

(no subject)

Дрессировать желаньица или заняться научным экзорцизмом?
Завтра, может. Нет, будет лень и завтра и всегда.

Машка приедет к семи утра, запоет соловьем, я тоже издам с десяток трелей. Останется до воскресенья. Единственный человек, обладающий даром не мешать никому и ничему, - при ней могу писать, считать, нести домашнюю службу и не раздражаться, не тесниться, не отвлекаться.

Здесь нет парков.
Грубиянки-липы.