(no subject)

На остановке у рынка двери распахнулись и сзади замяукали тоненько и жалобно, а потом на сиденье плюхнулся свежий пьяненький дедок.
В руках - корзина, в корзине гнездо из пестренького одеяла, а в гнезде котята. Трое.
- Вот, глаголю вам. Не покупают! Ну и поехали к мамке. У меня жена десять лет как умерла. Теперь живу один, с животными и книгами. Книг много! Вот женщины не понимают и не приходят, если бы женщина, ведь за одно только свидание давал бы ей десять томов - каких захочет! Любые! Только выбирай!
Трамвай притих и заулыбался.
- Вот домой придем и навернем! В Стокманн сходили, купили фарша и дыньку, - и правда, меж котят в корзинке каталась дыня, - дыни мы всегда в Стокманне покупаем. Только там спелые продают, больше нигде! А на рынке зелень одна! И фарш вам, ну чего кричать-плакать? Вот женщины нет в доме, жаль.

Пожилая дама, - черная шляпка обернута норочьим хвостом:
- Да какие тебе женщины! Приличный же человек! Литературу надо читать, а не женщины.
- Вот вы сердитесь, дама, а я не просто так, мне доктор сказал! А книги я все уже прочитал. Вот к весне ближе сложим и продавать пойдем! Тогда, может, и женщину себе найдем.Чтобы любила. И читать чтобы любила.

Парни в рэперских шмотках начинают расспрашивать о советах, которые доктор дал деду. Свежий водочный запах, котята пищат и расползаются из корзины, трамвай катится и желтеет дыня. Тепло. Завтра будет еще теплей и раскиснут снега.

(no subject)

Принтер орет: отняли копеечку.
На, жри.