(no subject)

Ну наконец-то!
Именины сердца. Ни слова о Рифеншталь, евреях или КМПВ.
Как жаль, что меня не было с вами, как жаль.

Рассказала бы о времени, когда "все красное" и о "периоде хаки". О том, что все вещи делю на "мои" и "не мои". Потому что вещи надо любить, а любить может только суженый (-ая). Когда случается ошибиться с покупкой, когда становится ясно, что мы с тряпочкой не созданы друг для друга, стараюсь избавиться, подарить, отдать.

О любимых свитерах и туфлях тонкой кожи, о вельветовых портках, которые велю положить себе в гроб, о находках на тряпичных развалах, о том, что мои фигуру и рост дружно игнорируют все швейники, кроме VeroModa (у InVear тоже случаются просветленья. но ой как редко). О длинных юбках.

Ооо, юбки. Ну что тут хитрого - сшить два полотнища ткани? Ан нет. Спросить бы у технологов-швейников, в чем тут пойнт. Потому что когда моя драгоценная твидовая, ни в каких условиях не теряющая форму, небывало стройного покроя, - когда она окончательно состарится, я не буду знать, как жить дальше. И придут черные дни, и погружусь в траурные штаны.
Навеки.

Этому сокровищу три года. За три года не увидела ничего, что было бы достойно занять место на соседней вешалке.
Два скроенных по косой полотнища. Подкладка. И все.
Мы были рождены друг для друга. Мы одной крови.

====

В том же треде уловила слово барбистость..
И притырила. Как Настиково птушта.