(no subject)

До поросячьего визга хочется плыть в Стокгольм.
Причем сам город совсем не обязателен, достаточно часов с шести утра забраться в бар за большой кружкой крепчайшего кофия, потом уйти на палубу, завернуться в цапнутое из каюты одеяло и смотреть шхеры, смотреть шхеры, смотреть шхеры, сосны-елки на цветных гранитах, изредка красно-белые кукольные домики, эллинги с лодочками и катерами (позевывают и ежатся от утреннего холода), изрезанные и изломанные берега, бакены, скалы, безлюдье.

А город - что ж город, пусть стоит себе. Я не против.

(no subject)

Вишневое варенье.
Пенка вишневая.
Умирают полведра остро пахнущих лилий.

Московский пришлец явится завтра и увезет коробочку, где побрякивают пустяки, которыми живу, чепуху, без которой нельзя дышать, ненужности, которым стоит молиться.

(no subject)

- У тебя сегодня нет никого дома?
- Нет, все на месте.
- А отчего закрыты окна? В такую жару?
- Из-за кошки. У нас график: три часа открыты окна на одной стороне, три часа на другой. Потому что глупое животное может взлететь за птичкой - с девятого этажа.

(Гуманисты, однако, - сегодня плюс двадцать семь и безветрие).