(no subject)

Кучу фотографий с компактов - на жесткий диск, потом обработать. Не заметила, когда и как начались странности: сначала ACDSee сообщил, что не будет запускаться и потребовал переустановки. Я не обратила внимания и продалжала насиловать эйсидисишный редактор. Потом отказалась запускаться аська. Сколько ни кликай! Потом ссылки отказались открываться в новом окне.

Доктор, это смертельно?

А аська нужна, чтобы спросить, дошло ли только что отправленное письмо. А то помнишь, две недели назад оно зависло на твоем сервере вместе с аттачем? Словом, дай знать, дошло или нет.

Смотреть и кликать-4

Мне повезло с погодой: не было ни жары, ни дождей, а было мягкое тепло и неяркое солнце. Путь в Лондон и обратно по выстроенным при Тэтчер превосходным дорогам ничуть не утомлял, только вот с кондиционированием автобусных воздухов в этой стране, мягко говоря, погорячились и, чтобы ехать с комфортом, приходилось пихать в рюкзак какую-нибудь одежку потеплей.

Весна тут начинается в феврале и поля уже убраны. Когда улетала из Таллина, то залюбовалась яркой зеленью и - да вот посмотрите сами.





А в Англии поля уже были желтые (от стерни) или скучно-коричневые. (Там, кстати, виден плывущий по Темзе кораблик.)






(Наш "Боинг" вел какой-то лихач: закладывая виражи, он то чуть не вставал на крыло и сердце ухало куда-то в пятки, а при посадке и торможении я, несмотря на ремни, въехала лбом в переднее кресло. Очень хотелось заокричать, как в автобусе: "Не картошку везешь!" И зачем только промолчала? Когда шла за багажом, увидела, что соседка, пардон, описалась.
Ну да ладно, прилетели и прилетели. Про Гатвик я, пожалуй, не буду, - обычный мировой перекресток. Сто с лишним гейтов на терминал, а между северным и южным терминалами, чтобы особо не заморачиваться с перевозкой пассажиров туда-сюда, пустили поезд. Масштабы этого перекрестка поняла, только прилетев в крохотный Таллин и припомнила умиление лжеюзера dolboeb этой крохотностью и тем, что все "как у больших".)

Передние сиденья наверху двухэтажного автобуса всегда были безнадежно заняты и поэтому вы не поймете, отчего я восхищаюсь английскими дорогами - это первое, чем залюбовалась по пути из аэропорта. Пейзажи - это да, разграниченные полосками деревьев поля-пастбища, на них овечки-лошадки, - очень мило. Ни одного примыкания второстепенной к восьмиполосным магистралям, все красиво и удобно развязано и трехметровые земляные валы по сторонам, укрепленные растениями и сетью, а где нет валов, там стоят заборы. Зачем? А получается, что дорога полностью экстерриториальна по отношению к городкам, деревням и фермам, вблизи которых она проходит. Жителям не мешает ни шум, ни даже свет, - заборы кое-где нарощены затемненным стеклом. А если дорога рассекла сельскохозяйственное владение, то сверху построен капитальный переход.
Одна полоса разрешена только для полиции, пожарных и скорой и потому всегда пуста. И много информации. Все эти чудеса построены, говорят, при Тэтчер. Не смогу показать ничего из того, о чем говорю, но ведь все равно через стекло снимки получаются плохо, правда?
(Неправда, - грызет меня изнутри та, которая всегда некстати. Неправда! Ведь, когда ехала меж меловых скал, - снимала? А надо было поберечь память! Ведь знала, знала же, что последние мегабайты отщелкиваешь! - Огрызаюсь: сама дура! Да вы посмотрите сами, ведь правда, через стекло получается плохо? Ну? Правда? И Парк-Лейн, и даже овечки-лошадки?















И даже закат с самолета:




Привет, mkay422!)

Cходить нужно было на Couch station Victoria, только вот никакого автовокзала там не оказалось, а оказался центр странного мегаполиса - спокойного, чистого, разумного. Пешком свершив обязательный круг Вестминстерский собор - Уайтхолл - Трафальгарская площадь - Сент-Джеймсский парк - Молл - Чайна-Таун - Тракадеро - Пикадилли, я плюхнула рюкзак под ближайщий удобный платан, скинула кроссовки и подвела итоги.
1. Обалдеть.
2. Ни разу не смотрела на людей, а только на город. Не фотографировала: было не до картинок.
3. Здесь говорят в основном по-итальянски, по-русски и по-эстонски.
4. В этом городе дышится легко. Ничуть не устала за 10 часов пешего ходу!
5. Теперь начнем знакомиться.

Знакомству, правда, вначале немного мешала литературность названий: Виктория, Пикадилли, Чаринг-Кросс, Корк-стрит, Блэкфрайерс и Воксхолл встречаются в десятках, нет, в сотнях книг, то поэтизирующих, то демонизирующих город и людей. Все эти ассоциации исчезли, забылись мгновенно. Потому что величие, красота, независимость, богатство не из книг растут, а из этой вот травы под пальцами, из холода полированного камня, из всего, что можно увидеть и ощутить. А книги? Что ж, они о людях, а не о городе.

Солнце садилось.





Решила вернуться назавтра. И начать снова.

* * *
И начала. Начала с набережной и мостов. Там - дома, рыбы, вода. - "В гибком зеркале природы звезды - невод, рыбы - мы, боги - призраки из тьмы", - как бы не так. Реальность этого города опьяняет.

Был огромный барочный дворец с широким балконом. На балконе сидели люди под зонтами и мне захотелось туда. Это оказался Сомерсет-хаус, - музеи-коллекции, не очень люблю их и чаще скучаю от обилия того, что должно считать шедеврами. Шедевр всегда одинок, а любая экспозиция любого музея напоминает мне лавку, где предлагают выбрать и унести с собой подходящее впечатление, - нет, спасибо, я как-нибудь сама. А еще чаще музеи похожи на кладбища эмоций. Но дворец был чудесен, а с балкона смеялись так звонко - словом, вошла. Прочитала проецируемую на большой экран историю дворца, подивилась великолепию архитектуры, вошла во двор - и пропала.
Из замощенного камнем квадрата величиной чуть ли не с Дворцовую площадь били сотни фонтанов. Их струи были то крохотными, то взметались высоко и дробились на тысячи радуг. Меж фонтанов носились дети всех цветов и возрастов, ходили клоунессы и билась там странная музыка. Не поверила глазам, схватила камеру, начала щелкать - и бросила, не хотелось отвлекаться, а хотелось пить глазами все это и не очнуться, не проснуться.





А музыка была вот откуда: в углу музыканты - человек десять - разложили барабаны и барабанчики - штук пятьдесят, били и них, пританцовывая и звали публику побарабанить. Публика с визгом лезла к барабанам, дети отпихивали взрослых и было им счастье. (Дождалась некоторого затишья и сделала картинку).





Тут же стояли прозрачные ширмы, возле были разложены краски и народ приглашали помалевать. И народ малевал, да еще как!





А в другом углу двора на столах разложили листы цветного пластика, палочки, веревочки и показывали как делать мобили - как у Кандинского.
(Фотофайл.ру клянется, что не может чего-то там выполнить, ошибочка-с, мол, - все равно вытащу эту фотку с мобилями на ветру! Не сегодня, так завтра! Обещаю!)
Мобилями занимались и дети, и взрослые, а ветер играл цветными кусочками на нитках, а барабаны били и солнце в воде плескалось. И все хотели промокнуть, порисовать, повырезать и посмеяться с клоунессами, принамавшими позы - ох, я не смогу это.

(no subject)

Это не фотофайл.ру глючит, а Експлорер, ети его.
Рестарт, ыыы.

Cмотреть и кликать-4 (продолжение)

С Експлорером разобралась по-домашнему, по-нашенски.

Вот они, мобили Кандинского в Сомерсет-хаусе.





Словом, после того чуда, что видела во дворе Сомерсет-хауса, не хотелось смотреть никакие коллекции, никаких импрессионистов, да простит меня i_shmael.

По набережной. Мимо фонарных столбов, обвитых губастыми рыбами, мимо гербов, мимо величия, сфинксов, египетского обелиска, десятков корабликов, мимо мостов. Вестминстер, Ватерлоо, еще и еще. Империя, империя. Счастье, что она состоялась. Какая еще империя оставила такое наследие?!
А рыбы - вот.










Больше всего в Лондоне львов, рыб, королев Виктории и Елизаветы I, - четырехсотлетие смерти этой рыжей, везучей, во всем удачливой отмечают очень широко и, кстати, в ее же честь все музеи Лондона теперь бесплатны. Исключая тех, что принадлежат короне - это Букингемский дворец, Тауэр и Вестминстерское аббатство.
Про Тауэр расскажу дальше. А сейчас все еще набережная и мосты.

Больше всех мне понравился веселенький Блэкфрайерс, совсем не вяжущийся с мрачной историей о том, как на нем то ли был повешен, то ли повесился банкир, финансирующий "Красные бригады". На другом берегу - Тейт модерн, поселившийся в здании склада и украшенный огромным надувным розовым носом (так далеко моя мыльньца, увы, не берет).





От моста Блэкфрайерс до Миллениум тянется набережная, подаренная городу неким Полсом. Она больше похожа на променад ботанического сада, - цветы, экзотические растения и на них отблески воды, воды.






Дарить здесь принято и поощряется. Государству, городу, колледжу дарят картины, недвижимость, стипендии, капиталы. Или даже садовые скамьи, - десятилетиями они стоят под дождями и солнцем, чернеют и каменеют. Но надпись, гласящая "дар такого-то" остается читаемой.

Часто останавливалась, отдыхала - то на газонах, то на этих вот скамьях и уговаривала себя: не спеши! Ничто не уйдет. То мое, а это - мое же и весь город мой.

За мостом Миллениум, - несерьезном, пешеходном, кривом и подпрыгивающем, - набережная заканчивалась и карта предлагала почтеннейшей публике катиться либо в Сити, либо к собору св. Павла. Я выбрала Сити. Не потому что он мне любопытен, нет. Просто мне хотелось идти дальше, к Тауэру и Тауэрскому мосту, который маячил вдали часа два уже.





Дошла. Походила рядом со входом в крепость (некоторые стены и башни еще при норманнах сложены), но было уже 7 и туристов погнал прочь серьезный, зычный и убийственно вежливый бифитер. Я попросила его попозировать немного и он согласился.





А вот Тауэр в закатном солнце: лужайка там, где был ров, Белая башня и чуть видны Врата предателей.





Бифитеры - это йоменская гвардия. С XVIII века Тауэр охраняют бифитеры. Сегодня их набирают из заслуженных офицеров. Они вроде бы в отставке (и возраст у них соответствующий), но это не совсем отставка. Вольнонаемными их тоже не назовешь, - они подчинены армейскому уставу. Не разобралась, хоть и расспрашивала. (Ага, с моим-то английским!) Одеты они в форму точь-в-точь как на этикетке джина того же названия, но это не маскарад, а просто форма, без дураков. И на ней носят орденские планки.

Словом меня, в числе других туристов, выперли за ограду. Цапнула напоследок вид Тауэрского моста - или хотя нет, это снято со стены крепости, через несколько дней. Ну да все равно. Уж очень красиво и величественно. Одно из немногих известных мне мест, где слова "величие", "нация" и "святыня" не вызывают ни иронии, ни желания пристебнуться.





Еще вернусь сюда, а пока прошла к метро - через очень красивую площадь Тринити, где стоит памятник морякам торгового флота, погибшим войну - в том числе и в северных конвоях. Их было двенадцать тысяч. На памятнике перечислены погибшие суда, а списки команд хранятся внутри. Сам памятник - морячок в плаще и вязаной шапочке. Вот так, по правде.





Метро, линии Дистрикт или Серкл до станции Виктория, проезд мимо закрытой Кэннон-стрит, - в фильме Split Seconds, который люблю давно, несколько эпизодов происходили на этой станции, - затопленный Лондон 2015 года, полусумасшедший полицейский, которого играет Хауэр - и замечательно играет. Там Кэннон-стрит - гнездо сатаны и его слуг - крыс. Закрытая станция, на еле освещенных платформах - никого, но поезд останавливается и стоит с минуту. Это похоже на минуту молчания.